Книги о Москве. «Две Москвы» Владимира Маяковского

Методический комментарий. Данное стихотворение (полностью или фрагментарно) может быть включено в изучение темы «СССР в 1920-30-е гг.». Целесообразно предложить учащимся найти приметы времени, получить дополнительную информацию об упоминаемых объектах. Также интерес могут представлять и называемые Маяковским московские локации и события истории.

Владимир Маяковский. Две Москвы. 1926 г.

Когда автобус,

       пыль развеяв,

прет

  меж часовен восковых,

я вижу ясно:

      две их,

их две в Москве —

         Москвы.

1

Одна —

    это храп ломовий и скрип.

Китайской стены покосившийся гриб.

Вот так совсем

       и в седые века

здесь

   ширился мат ломовика.

Вокруг ломовых бубнят наобум,

что это

    бумагу везут в Главбум.

А я убежден,

      что, удар изловча,

добро везут,

      разбив половчан.

Из подмосковных степей и лон

везут половчанок, взятых в полон.

А там,

   где слово «Моссельпром»

под молотом

       и под серпом,

стоит

   и окна глазом ест

вотяк,

   приехавший на съезд,

не слышавший,

        как печенег,

о монпансье и ветчине.

А вбок

   гармошка с пляскою,

пивные двери лязгают.

Хулиганьё

     по кабакам,

как встарь,

     друг другу мнут бока.

А ночью тишь,

       и в тишине

нет ни гудка,

      ни шины нет…

Храпит Москва деревнею,

и в небе

    цвета крем

глухой старухой древнею

суровый

    старый Кремль.

2

Не надо быть пророком-провидцем,

всевидящим оком святейшей троицы,

чтоб видеть,

      как новое в людях рои́тся,

вторая Москва

       вскипает и строится.

Великая стройка

        уже начата.

И в небо

    лесами идут

там

  почтамт,

здесь

   Ленинский институт.

Дыры

   метровые

        по́том поли́ты,

чтоб ветра быстрей

          под землей полетел,

из-под покоев митрополитов

сюда чтоб

     вылез

        метрополитен.

Восторженно видеть

          рядом и вместе

пыхтенье машин

        и пыли пласты.

Как плотники

       с небоскреба «Известий»

плюются

    вниз

       на Страстной монастырь.

А там,

   вместо храпа коней от обузы

гремят грузовозы,

         пыхтят автобу́сы.

И кажется:

     центр-ядро прорвало̀

Садовых кольцо

        и Коровьих вало́в.

Отсюда

    слышится и мне

шипенье приводных ремней.

Как стих,

     крепящий бо́лтом

разболтанную прозу,

завод «Серпа и Молота»,

завод «Зари»

      и «Розы».

Растет представленье

           о новом городе,

который

    деревню погонит на корде.

Качнется,

     встанет,

         подтянется сонница,

придется и ей

       трактореть и фордзониться.

Краснеет на шпиле флага тряпи́ца,

бессонен Кремль,

         и стены его

зовут работать

       и торопиться,

бросая

   со Спасской

         гимн боевой.